Возможные направления сотрудничества

В силу перечисленных выше причин, попытки выстроить российско-американские партнерские отношения, основываясь на модели паритета, были изначально обречены на неудачу. Все эти годы для Кремля было характерным стремление наладить российско-американское партнерство с амбициями мировой державы, уже не будучи таковой, не имея реальных возможностей для равноправного сотрудничества. Сегодня происходит переосмысление, переоценка этого периода неоправданных ожиданий.

5.1. Происходит уяснение того факта, что в действительности отношения России и США носят и могут носить сегодня и в обозримом будущем только характер асимметричного взаимодействия, учитывающего как огромный разрыв между экономической и технологической мощью двух стран, растущую разницу военных потенциалов, так и существенно отличную структуру угроз национальной безопасности двух стран.

5.2. В результате окончания "холодной войны" обе страны практически перестали представлять стратегическую угрозу друг для друга. Правда, если Россия может быть уверена в относительном постоянстве намерений стабильно развивающихся Соединенных Штатов, то фактор нестабильности России и неопределенности ее ближайшего будущего, по мнению многих экспертов и политологов в Вашингтоне, делает устаревающий, но все еще огромный российский ядерный арсенал потенциальной угрозой безопасности США, в том числе в плане возможного расползания его за пределы российских границ. Поэтому можно быть уверенными, что вопросы стратегической безопасности и снижения уровней ядерных арсеналов останутся наиболее приоритетными в российско-американской повестке дня на годы вперед вне зависимости от изменений политического режима в России или смены партии власти в США.

5.3. Правительствам России и США следует переосмыслить повестку дня в области стратегической безопасности, сохраняя достигнутый уровень сотрудничества в области снижения стратегических угроз, а также выдвигая новые идеи и темы. При этом обе страны должны отдавать себе отчет в том, что понятие обеспечения стратегической стабильности не тождественно обеспечению паритета стратегических ядерных сил.

Особую обеспокоенность в России вызывает реальная опасность подрыва всей системы стратегической безопасности в связи с усиливающимся политическим давлением в Соединенных Штатах в пользу одностороннего выхода США из Договора по ПРО в условиях затяжной стагнации стратегического диалога из-за нератификации Москвой Договора о СНВ-2. Особенно тревожной эта тенденция к нарушению стратегической стабильности видится на фоне растущего отставания России по наступательным вооружениям.
Хотя в Хельсинки российский и американский Президенты согласились синхронизировать выполнение Договоров СНВ-2 и СНВ-3, определив крайним сроком 31 декабря 2007 г., Вашингтон отказывается начинать формальные переговоры по новому договору, прежде чем вступит в силу СНВ-2. Москва, в свою очередь, будет готова начать реальные сокращения в рамках СНВ-2, только когда сложится некоторая уверенность относительно СНВ-3 и общего будущего наших двусторонних отношений. В этой ситуации будущее контроля над стратегическими вооружениями остается неопределенным.

В поствыборный период в России и США компромисс мог бы быть достигнут на следующих условиях. Россия могла бы заявить, что даже в отсутствие ратификации она будет продолжать сокращение по содержащейся в договоре схеме, а проверки могут быть гарантированы в соответствии с Договором СНВ-1. Соединенные Штаты, в свою очередь, должны перейти к полномасштабным переговорам по СНВ-3 с принципиальной целью сокращения СЯС до нового согласованного уровня, скажем, к 2010 г. Как только новый договор будет заключен, одновременно ратифицируются оба Договора (СНВ-2 и СНВ-3). Соединенные Штаты в то же время параллельно ратифицируют СНВ-3 и Нью-Йоркские протоколы 1997 г. (по ПРО театра военных действий и продлению срока выполнения СНВ-2).

В "пакете" должно быть также достигнуто и недвусмысленное согласие относительно того, что США не выйдут в одностороннем порядке из Договора ПРО, что не исключает возможности его определенной модификации на основе взаимных договоренностей. Например, можно бы было обсудить целесообразность увеличения числа разрешенных по договору районов развертывания ПРО с одного до двух-трех или более в зависимости от реальной и прогнозируемой угрозы распространению в мире баллистических ракет большой дальности с боезарядами класса оружия массового уничтожения.

Для того чтобы Россия сохранила уверенность в эффективности своего потенциала ядерного сдерживания, в СНВ-3 можно бы было предусмотреть право на создание и развертывание наземных МБР с разделяющимися головными частями, ограничив их только ракетами легких типов, вроде системы "Тополь-М", и числом боеголовок не более 3-4. Такое положение позволило бы России иметь уверенность в способности преодолеть ПРО США наземного базирования, насчитывающую несколько сот перехватчиков. К тому же развертывание РГЧ на ракетах типа "Тополь-М" и следующей системе МБР, идущей на смену им после 2010 г., намного удешевит для России поддержание сил на приемлемом количественном уровне боезарядов в рамках СНВ-3. Эту экономию можно было бы использовать для испытания и производства дополнительного количества боеголовок для многозарядных головных частей МБР "Тополь-М" или для поддержания морской составляющей триады и улучшения систем управления и раннего предупреждения СЯС.
При благоприятном политическом фоне наших отношений стороны могли бы наладить сотрудничество в области повышения эффективности систем раннего предупреждения о ракетно-ядерном нападении, в деле создания совместной тактической ПРО, разработке проектов совместной защиты от ядерного и биологического терроризма.
К сожалению, просчеты и неиспользованные возможности прошлых лет, а также сохраняющееся недоверие не позволяют в ближайшие десятилетия перейти к политике преодоления ядерного сдерживания.

5.4. Структурный анализ отношений между Россией и США за минувшее десятилетие и на обозримую перспективу позволяет говорить о сложной динамике близких и совпадающих интересов, с одной стороны, и противоречий и конфликтов, с другой. В современных российско-американских отношениях отсутствует фундаментальный конфликт интересов, неизбежно ведущий к жесткому антагонистическому противостоянию. Есть области близких и совпадающих интересов, стимулирующих сотрудничество; есть сферы, в которых Россия и США являются преимущественно конкурентами. Необходимо иметь в виду, что граница между областями сотрудничества и конкуренции довольно подвижна и условна, и в ряде случаев зависит от конъюнктурных внутриполитических моментов и колебаний политической воли высшего руководства двух стран.

5.4.1. Областей, где преобладает конкуренция, сравнительно немного, но они очень чувствительны для обеих сторон. К ним относятся расширение НАТО, распространение влияния Североатлантического альянса на страны Балтии и СНГ, международная торговля оружием, российско-иранское сотрудничество в военной и ядерной областях и некоторые другие.

Среди областей, где преобладает сотрудничество, можно выделить весь комплекс проблем контроля над стратегическим вооружением, укрепление европейской безопасности, нераспространение оружия массового уничтожения; борьба с транснациональными вызовами (терроризмом, незаконным оборотом наркотиков, коррупцией, организованной преступностью и отмыванием "грязных" денег, загрязнением окружающей среды и т. д.) и, разумеется, продолжение демократических и рыночных преобразований в России.
Наиболее широкой является область переплетения элементов сотрудничества и конкуренции, т.н. "серая зона". Сюда относятся, в частности, вопросы миротворчества на Балканах, развитие ситуации вокруг Ирака, реализация энергетических проектов в Каспийском регионе.

5.4.2. В этих условиях необходимо стремиться к ограничению ущерба в области конкурирующих интересов и сужению самой этой области; реализации существующих возможностей там, где интересы России и США близки или совпадают; путем конструктивного диалога добиваться приемлемого баланса интересов в т.н. "серой зоне".

5.4.3. Большим препятствием для позитивного развития отношений между Россией и США является увеличивающийся разрыв в восприятии элитами двух стран политики другой стороны. Значительная часть российских элит склонна рассматривать политику США в отношении стран СНГ, в том числе на Каспии и на Кавказе, как антироссийскую в своей основе.

В свою очередь в политическом руководстве США существует мнение, что внешняя политика России в этой области по ряду параметров носит неоимперский характер и строится так, чтобы в максимальной степени противодействовать интересам США.

Эти оценки в значительной степени неадекватны реальному положению дел. Но они являются политической реальностью. Взаимное восприятие элит может стать более адекватным лишь по мере смещения баланса отношений в пользу взаимовыгодного сотрудничества.

5.5. Нынешний период российско-американских отношений характеризуется дальнейшим накоплением элементов взаимного раздражения и напряженности, которые усиливаются риторикой, связанной с предвыборными кампаниями в обеих странах. Этап неоправданных надежд закончился, и в силу объективных причин в России и США идет переосмысление пройденного пути. Этот процесс может продлиться еще достаточно долго, по крайней мере до завершения формирования новых администраций в обеих странах.
Тем не менее, как уже отмечено, для взаимовыгодного сотрудничества и взаимодействия в целом ряде областей существуют объективные предпосылки. В этой связи российско-американский диалог должен непременно продолжаться на рабочем и экспертном уровне (на уровне политических элит). Какой-либо серьезный прорыв в двусторонних отношениях будет невозможен до тех пор, пока коренные изменения в экономике России и институтах государственного управления не создадут новые возможности для расширения российско-американских отношений и придания им нового качества.

Вместе с тем уже сейчас необходимо и возможно поддерживать сотрудничество и даже наращивать его в таких областях, как взаимодействие правоохранительных органов двух стран в борьбе с незаконным оборотом наркотиков, терроризмом, оргпреступностью, коррупцией, загрязнением окружающей среды. Это нетрадиционные сферы сотрудничества, периферийные в привычном для десятилетий "холодной войны" понимании этого слова. Но все это укладывается в схему стабилизации отношений, в том числе на рабочем и экспертном уровне.

5.5.1. Именно сегодня необходимо активизировать "отношения низкого уровня", при этом в максимальной степени концентрироваться именно на тех пунктах новой повестки дня, которые могут оказать стабилизирующее благоприятное воздействие на общий фон отношений и избегать зацикливания на вопросах, которые разводят обе страны по разные стороны баррикад.

К первой группе помимо борьбы с терроризмом, оргпреступностью, коррупцией, распространением наркотиков, относится и укрепление ядерной безопасности, предотвращение распространения ОМУ. Интересным новым направлением сотрудничества могла бы стать борьба с терроризмом, в том числе на Северном Кавказе, который подпитывается идеологией исламского радикализма и финансовыми средствами от некоторых кругов Ближнего и Среднего Востока. Обе стороны, пусть и по разным причинам, заинтересованы в стабилизации этого региона. Противостояние по поводу Чечни в 1999-2000 гг. связано в значительной мере с конъюнктурными соображениями: желанием администрации США дистанцироваться от скомпрометировавшего себя кремлевского руководства, а также опасением, что война в Чечне опять приобретет масштабный и кровавый характер.

5.5.2. Одновременно обеим сторонам следует по возможности воздерживаться от действий, которые могут еще более усугубить взаимное раздражение и подозрительность. Примерами таких действий со стороны США могут быть намерение кардинальным образом пересмотреть Договор по ПРО и развернуть ПРО на территории страны, попытки вмешательства в решение проблемы Чечни.

Применительно к России - это склонность во всех собственных бедах винить США и Запад в целом, чрезмерно эмоциональная реакция на односторонние действия Вашингтона по разрешению международных кризисов, не затрагивающих напрямую безопасность России (Ирак, Косово),и на попытки пересмотра Договора по ПРО.
Вместе с тем по проблемам региональной безопасности Россия должна четко сформулировать свои интересы и приоритеты, чтобы у политического руководства США было ясное представление о тех границах, за которыми может начаться прямое столкновение американских и российских национальных интересов.

Причины кризиса отношений

Когда постепенно назревавший кризис двусторонних отношений стал очевиден всем, в обеих странах развернулись дискуссии о том, что привело к такому положению. В России начался поиск ответов на традиционный вопрос: "Кто виноват?", в Соединенных Штатах по аналогии с дебатами вокруг "потери" Китая в конце 40-х годов ставится в аналогичной плоскости: "Кто потерял Россию"?

2.1. Взгляды российской политической элиты на отношения с США

В России нет единого подхода в оценке причин, приведших к новому витку охлаждения отношений с Америкой. Условно можно обозначить три группы оценок.

2.1.1. Первая из них связана с так называемыми "младореформаторами". Они объясняют кризис российско-американских отношений незавершенностью начатых ими в 1992 г. реформ (задуманных и проводившихся по рецептам американских советников и международных финансовых организаций в рамках т.н. "вашингтонского консенсуса"), отказом от курса тесного сотрудничества с Западом и "номенклатурно-коммунистическим реваншем" в стране.

Эти оценки разделяются, судя по итогам парламентских выборов, крайне незначительной частью просвещенного российского электората, в первую очередь прозападно настроенными интеллектуалами-либералами, а также некоторыми представителями финансового бизнеса.

Свои надежды на улучшение российско-американских отношений и выведение России из кризиса эта группа связывает с возвращением во власть т.н. "реформаторов первой волны" в ипостаси "правых сил" и доведением до конца жесткого варианта либерально-монетаристских реформ. При этом в ходе избирательной кампании в Государственную Думу 1999 г. ряд "младореформаторов" использовали жесткую националистическую и антизападную риторику.

2.1.2. Вторая группа оценок присуща сторонникам леворадикальной идеи, пользующимся поддержкой все еще значительной части электората, хотя и имеющей перспективы существенного сокращения к 2004 г. К этой группе помимо разделяющих ценности коммунистической идеологии (КПРФ и близкие к ней политические организации), можно отнести и значительную часть национал-патриотов - сторонников "теории заговора". Всеми ими развал СССР, провал реформ и углубление кризиса в России объясняются в традиционном для периода "холодной войны" конфронтационном духе и обосновываются "подрывными действиями Запада, международных сионистских кругов и продавшегося им антинародного режима".

Представители этой группы составляли относительное большинство во второй Государственной Думе и сохранили серьезные позиции как в третьей Госдуме, так и на региональном уровне.

Пути выхода из общенационального кризиса и укрепления позиций России на мировой арене представители данной группы видят в резком усилении роли государства в экономике, возврате к директивной - в новом варианте т.н. "мобилизационной" - экономике в целях восстановления военного потенциала до уровня, обеспечивающего эффективное противостояние США и НАТО.

2.1.3. Третью группу - демократов-государственников - составляют представители центральной части политического спектра ("Отечество - Вся Россия", часть деятелей НДР, "Яблоко" и представителей региональных элит). Их оценку состояния российско-американских отношений, причин, приведших к их кризису, и их перспектив можно охарактеризовать как умеренно-консервативную или реалистическую.

2.1.3.1. Основные причины обострения российско-американских разногласий и потери взаимопонимания по ряду проблем, по мнению демократов-государственников, коренятся прежде всего в самой России, в катастрофическом ослаблении и разложении ее государственных институтов, несформулированности национальных приоритетов как во внутренней (прежде всего экономической), так и во внешней политике, отсутствии эффективного механизма разработки, принятия, исполнения решений, некритическом следовании западным рецептам в деле проведения политических и экономических реформ.

По их оценкам, декларировавшиеся и отчасти предпринимавшиеся на протяжении первых шести лет президентства Б. Ельцина попытки реформирования в России завели страну в тупик. Во многом это объясняется тем, что к руководству в те годы пришли теоретики с сугубо академическим багажом знаний, с узким видением проблем и склонностью к простым, часто безальтернативным решениям, ориентированным - в какой уже раз в отечественной истории - главным образом на политический эффект. В результате они так и не стали ядром стабильной и эффективной политической власти.

Главный порок проводившихся "реформ" сейчас видится в том, что они осуществлялись в условиях доминирования интереса к политическим и социальным изменениям над соображениями экономической целесообразности и одновременно целенаправленного ослабления роли государства, т.е. по сути были не либеральными, а либертарианскими. В любом государстве - а тем более в России - реформы при слабой государственной власти обречены на провал. Проблема сути сильной власти особенно в российском понимании - это большой отдельный вопрос.

2.1.3.2. В сфере внешней политики представители демократов-государственников, с одной стороны, придают серьезное значение налаживанию конструктивного диалога с США. Вместе с тем они осуждают внешнеполитический курс Вашингтона на установление однополярного мира, применение силы для навязывания своих представлений о демократии и методов разрешения международных кризисов, подрыв роли ООН и ее Совета Безопасности, а также попытки США выйти за пределы норм международного права для достижения своих внешнеполитических целей и отстаивания собственных национальных интересов.

Демократы-государственники активно выступают против проявившейся в России в последнее время и набирающей силу на различных уровнях опасной политической тенденции, толкающей страну к самоизоляции, в том числе путем провоцирования Запада на внешнюю политическую и экономическую изоляцию России.

2.1.3.3. В этой группе демократов-государственников сосуществуют два интеллектуальных и политических направления. Условно их можно назвать "многополярниками" и "неоизоляционистами". Оба направления исходят из того, что России сегодня для преодоления общенационального кризиса необходимо сосредоточиваться, концентрировать все усилия на решении прежде всего внутренних задач возрождения страны, обеспечения достойного уровня жизни и безопасности ее граждан, укрепления ее территориальной целостности, недопущения необоснованного отвлечения и без того ограниченных ресурсов и сил на внешние конфликты, а тем более - на конфронтацию с основными государствами Востока или Запада.

Неоизоляционисты считают, что до выполнения этой главной задачи Россия должна избегать конфликтов и конфронтации во что бы то ни стало и даже частично свернуть свою внешнеполитическую активность, особенно на тех направлениях, где такая деятельность не обещает немедленного способствования решению насущных внутренних проблем, получению экономических дивидендов.

Многополярники исходят из того, что Россия, с учетом ее великой истории, все же должна играть хотя и ограниченную, но достаточно заметную роль на международной арене, противодействуя в кооперации с другими крупными державами тенденции формирования однополярного мира и сохраняя внешнеполитические позиции в различных регионах на будущее.

К первому направлению демократов-государственников тяготеют более молодые и ориентированные на экономику представители, ко второму - большинство внешнеполитических профессионалов.

2.1.3.4. Наряду с позитивной оценкой роли США и Запада в поддержке процесса демократизации в России, создания условий для становления институтов гражданского общества и развития рыночных отношений, представителями этой группы в качестве основной претензии к США выдвигается безальтернативная и некритическая поддержка либерал-реформаторов, превратившихся к концу 90-х гг. в полумаргинальную группировку в российской политике, их экономического курса, механизма приватизации, рецептов социальных и административно-управленческих реформ, приведших Россию на грань национальной катастрофы.
Перспективы существенного прорыва в российско-американских отношениях на ближайшее будущее видятся представителям группы демократов-государственников как достаточно ограниченные.

Прежде всего серьезная помощь со стороны США невозможна в силу исчерпанности проводившейся до сих пор США политики в отношении России, основы которой были заложены последней республиканской администрацией и продолжены в годы президентства Б.Клинтона. Пока нет оснований и для утверждения о концептуальной сформулированности новой политики в отношении России и у оппонентов нынешней администрации. Следует также принимать во внимание внутриполитические обстоятельства в самих Соединенных Штатах (президентская кампания и послевыборная пауза).

С другой стороны, демократы-государственники не заблуждаются и относительно адекватности использования Российским государством возможной помощи США. Реальная помощь, в которой сегодня нуждается Россия, - ослабление внешнего долгового бремени, западные инвестиции в реальный сектор ее экономики, отказ США и ЕС от необоснованной дискриминации России на внешних рынках. Основным девизом политики США в отношении России, по мнению российских демократов-государственников, должна стать заповедь "Не навреди!", если не знаете, как помочь или не готовы помогать так, как мы просим, то хотя бы не мешайте.

2.2. Отношения Россия-США в российском общественном мнении
Условно обозначив три наиболее значительные группы оценок состояния и перспектив российско-американских отношений, сложившихся в политикообразующем классе России, необходимо различать отношение российских элит и общества в целом к США как стране, с одной стороны, и к политике конкретной американской администрации, с другой.
Общественные симпатии к США, характерные для большинства россиян времен горбачевской перестройки и самого начала ельцинских реформ, по мере нарастания общественного протеста против экономического курса правительств Е.Гайдара - В.Черномырдина, политики администрации Б.Ельцина в целом и поддержки их со стороны администрации Б.Клинтона постепенно переросли в разочарование и безразличие к состоянию российско-американских отношений. Порой твердая американская поддержка даже самых непродуманных начинаний российских радикал-реформаторов выглядела столь безоглядной, что порождала у некоторой части российского общества опасения, что действительная цель политики США - окончательный подрыв российской экономики и даже развал России.

Два заметных всплеска резкого неприятия россиянами политики руководства США, имевших место в связи с расширением НАТО и бомбардировками Югославии, не привели пока к закреплению устойчивых антиамериканских общественных настроений, хотя некоторый сдвиг в массовом сознании в эту сторону уже обозначился. Вместе с тем Балканский кризис вызвал у определенной части российского общества опасение возможности повторения такого сценария, но уже в России. Закрепится ли такое восприятие, будет зависеть как от развития отношений Россия-США и Россия-Запад, от того, будет ли дальше расширяться НАТО, так и от эффективности внутренних преобразований в самой России.

Силовые действия НАТО против Югославии, осуществлявшиеся без санкции СБ ООН, развенчали иллюзии, которые еще оставались у некоторых российских политиков в отношении невозможности со стороны западных демократий допускать грубые нарушения норм международного права, ставя тем самым под угрозу сами легитимные основы межгосударственных отношений. Как следствие усилились антиамериканские настроения как среди представителей исполнительной и законодательной власти, так и в академическом сообществе и в СМИ. В результате в России ослабла база внутренней поддержки на уровне политической элиты курса на сотрудничество с США в стратегической сфере, а тем более на широкомасштабное партнерство в сфере европейской безопасности. Тем самым в России существенно пополнились ряды тех, кто выступает за опору на силу в международных отношениях, за интенсификацию национальных программ модернизации вооружений. Новый импульс получает развитие потенциалов стратегических наступательных и оборонительных вооружений на основе восприятия и оценки угроз, которые исходят или могут исходить от другой стороны. На фоне чеченских событий и реакции на них на Западе именно такой курс действий признается сегодня подавляющим большинством российского политического сообщества как единственно возможная гарантия против того, чтобы "югославский сценарий" когда-либо мог быть применен в отношении России.

При этом критическое отношение российской политической элиты к конкретным политическим шагам Соединенных Штатов и Запада не означает отказа от демократических ценностей.

Уроки для России

Российское руководство пыталось строить свои отношения с США, не усвоив уроков исхода "холодной войны", не оценив доставшегося ему наследства СССР, не сумев понять динамики глобальных изменений и в связи с этим нового политического и экономического статуса страны в мире. В результате, вместо того чтобы организованно, с минимальными потерями отойти на подготовленные позиции, Россия вынуждена была пятиться, теряя одну позицию за другой.

4.1. По целому ряду параметров современная Россия, в отличие от СССР, не является сверхдержавой с теми глобальными интересами и возможностями, которые обеспечили и закрепили этот статус за прежним государством в ходе противоборства с США в различных регионах мира в период "холодной войны". Постсоветская Россия утратила не только потенциал глобального влияния, но и многие рычаги активного воздействия на развитие событий в прилегающих регионах Европы (Балканский кризис, расширение НАТО), Ближнего и Среднего Востока (Иракский кризис, Афганистан). Более того, даже в рамках СНГ многие объективные интересы России все чаще в прямой или косвенной форме сталкиваются с интересами США и некоторых региональных держав. Положение еще больше усугублялось несформулированностью российских интересов в этих регионах и отсутствием последовательной политики на этих направлениях.
Такое положение вещей объясняется прежде всего экономическими обстоятельствами: номинальный объем ВВП России конца 90-х гг. по текущему курсу соответствуют 15 % советского ВВП (1990 г.) и составляет около 5 % ВВП современных США. С такими показателями Россия формально опустилась в конец второго десятка развитых стран. Не менее важным фактором является и слабость основных институтов российского государства, потеря авторитета президентской власти, не позволяющие России проводить хотя бы подобие деголлевской политики.

Главной слабостью и пороком внешнеполитической линии России на американском направлении в начале 90-х гг. явилось то, что в условиях неустойчивой государственной власти Кремль и тогдашнее руководство МИДа не сумели или не захотели сформулировать ясно выраженную самостоятельную внешнюю политику России, основанную на ее национальных интересах, и слепо следовали в кильватере политики США.

На фоне резкого падения уровня жизни основной массы населения внешнеполитическое отступление по всем азимутам вызвало ощущение национального унижения и как следствие - антиамериканскую реакцию. Во второй половине 90-х гг. усилиями нового руководства внешнеполитического ведомства это чувство униженности было до некоторой степени снято, но после фактического дефолта и девальвации рубля прежние и новые экономическое трудности, по ассоциации связываемые с Америкой, а также де-юре расширение блока НАТО на восток и особенно война против Югославии привели к тому, что недоверие к администрации США, а опосредованно и антиамериканские настроения вновь стали расти.
Из-за политических метаний Кремля и сохранившейся тенденции к ослаблению государства России так и не удалось выстроить эффективный механизм принятия и реализации внешнеполитических решений, о чем, например, свидетельствует постоянная реорганизация аппарата Совета безопасности и смена его секретарей. Известны случаи, когда президент принимал жизненно важные внешнеполитические решения без серьезной экспертной проработки или делал заявления, которые озадачивали не только западных дипломатов и политиков, но и профессионалов российского МИДа. Эта институционная слабость еще больше усиливала чувство уязвимости и подспудно негативно влияла на оценки российским политическим классом отношений с Западом, и прежде всего с США.

У России вместе с тем остались существенные внешнеполитические ресурсы: статус постоянного члена СБ ООН, определенный моральный авторитет в третьем мире, гигантский ядерный потенциал, все еще конкурентоспособный ВПК, неистощимые запасы стратегического сырья, геостратегическое положение, историческая память великой державы, образованное и опытное внешнеполитическое сообщество.

4.2. В отличие от России США остались единственной глобальной державой. Великодержавный характер внешнеполитического поведения США только усилился. Об этом свидетельствует, например, процесс принятия решения о расширении НАТО на восток и ход его реализации. Опираясь на экономическое и военное превосходство и не имея серьезных оппонентов в лице других центров силы, США во главе западного альянса сумели укрепить свои внешнеполитические позиции в Европе и других регионах мира.

Политика США в отношении России

В США в условиях ведущейся предвыборной [президентской] гонки поиск ответа на вопрос "Кто потерял Россию?" в самом общем виде приобретает характер партийного противостояния демократов, находившихся у власти последние восемь лет, и республиканцев, которые в своих президентских устремлениях рассчитывают нанести удар демократам по самому чувствительному внешнеполитическому вопросу - отношениям с Россией. При этом умеренные республиканцы обвиняют администрацию Б.Клинтона в "потере России", упущении шансов, заложенных республиканскими администрациями Рейгана и Буша, а республиканцы-консерваторы акцентируют внимание на "излишнюю снисходительность" в отношении "коррумпированного режима", недооценку "изначальной нереформируемости" все еще "имперской" России. Защищаясь, демократы всю ответственность за неудачи российских реформ возлагают на саму Россию, что в принципе справедливо, но не вполне объективно отражает развитие двусторонних отношений.
Реалистически мыслящие российские политики осознают первоочередную ответственность самих россиян как за судьбу пока не вполне удавшихся реформ, так и вообще за будущее России как демократического общества. Вместе с тем они не могут не видеть и явных провалов американской внешней политики на российском направлении, косвенно способствовавших дискредитации самих понятий "демократия", "свободный рынок", "капитализм" и т.п.
3.1. Взгляды в США на отношения с Россией
Основные направления американской внешнеполитической мысли в отношении России сводятся, по нашему мнению, к двум основным противостоящим школам.

3.1.1. Школа "вовлечения" (engagement), надеющаяся на возможность партнерства с Россией в будущем, но отрицающая ее реализуемость в настоящем в силу многих причин, по которым Россия оказалась "не готова" к партнерству: в России отсутствует политическая стабильность, не создано правовое общество, не доведены до логического конца реформы, не ведется борьба с организованной преступностью и коррупцией.

Эта школа опирается на конкретную критику не только политики, но и личностей в политике. Она не отрицает необходимость оказания помощи России, однако ее объем и направления должны прежде всего и в значительной степени определяться приоритетами национальной безопасности США. Одновременно она рекомендует принуждать Россию к выполнению ряда предварительных условий для перехода к партнерским отношениям: исключить возможность утечки ракетно-ядерных и иных технологий ОМУ за рубеж, в частности в Иран и другие страны с так называемыми "безответственными режимами", ратифицировать СНВ-2, согласиться на существенный пересмотр Договора по ПРО (1972 г.).
Представители этой школы утверждают, что Россию "проиграли" сами русские, а также что на период выборов США следует повременить с экономической помощью России и с инвестициями.

3.1.2. Школа "сдерживания" (containment) исходит из предпосылки, что Россия никогда не сможет себя реформировать до уровня государства, где разделяются западные демократические ценности, и поэтому задача США - активно сдерживать те аспекты российской внешней политики, которые, по их мнению, противостоят американским интересам, и в целом рассматривать Россию как потенциального противника.

3.2. Оценка американской политики в отношении России
По мнению большинства представителей российской элиты, политика администрации Клинтона в отношении России строилась прежде всего исходя из национальных интересов США и официально декларировала две взаимосвязанные цели:

- повышение уровня безопасности для американского народа за счет сокращения арсеналов вооружений, накопленных за годы "холодной войны", недопущения распространения этих вооружений и создания стабильной и неразделенной Европы.
- поддержание усилий России на пути демократического преобразования ее политических, экономических и социальных институтов.

3.2.1. Достижение указанных стратегических целей США обеспечивалось, как это видится из России, следующими средствами и методами:
- содействие "денуклеаризации" России путем продолжения договорного процесса о сокращении ядерных вооружений, содействие сокращению ее ядерного потенциала, оказание помощи в избавлении от излишних материалов, укреплению безопасности ядерных объектов и предотвращению утечки ядерного оружия, технологий и расщепляющихся материалов, а также эмиграции в третьи страны секретоносителей в области ОМУ;
- предотвращение "чрезмерного" военно-политического усиления России, расширение и укрепление военно-политического "страховочного" механизма в лице блока НАТО и продвижение его к границам России при одновременном привлечении России к ограниченному сотрудничеству с НАТО в рамках программы "Партнерство во имя мира" и Основополагающего акта об отношениях между Россией и НАТО;
- недопущение восстановления традиционных сфер влияния России на территории бывшего СССР, в Центральной и Восточной Европе, на Ближнем Востоке и в других регионах;
- дальнейшее ослабление связей России с "радикальными режимами" Ирана, Ирака, Ливии, Сирии, КНДР, Кубы, которые рассматриваются как недружественные США, в том числе с использованием угрозы введения экономических санкций против России и отдельных российских юридических лиц;
- обеспечение той или иной степени влияния на внутреннюю и внешнюю политику России посредством воздействия через механизм помощи и кредитование по линии международных финансовых организаций на направленность демократических преобразований и экономических реформ.